Я всмотрелся в ее лицо, пытаясь найти изъян,
Доверчивый взгляд был ответом, но влюбиться никак нельзя,
Пытался найти недостатки, да и тут потерпел неудачу,
Почему ты такая красивая, сим вопросом я озадачен.

Кадры в памяти будто очередной черно-белый нуар,
В наших душах пламя пожара, крепит его полугар,
Так слились и тела здесь в объятиях, поцелуям нету конца,
Что удержит меня на распутье, изничтожит всю сущность льстеца.

Все мешается в кучу, побеги, крики снизу гневливой толпы,
Я не слышу эти упреки, пока держишь меня у черты,
Пропадешь и кану сразу следом, отшатнется в страхе толпа,
Смерть поэта — овсянка к обеду, смерть поэта — плевок в никуда.

Я смажу тонким слоем сыра хлебец,
И жизнь тут заиграет в новых красках,
А позже растоплю пару кусочков масла,
Обжарю мясо с теплотой и лаской.

Строки слагать умеют многие, поверь,
И можно бесконечно ими восхищаться,
Я не сумел писать красиво как другие,
Но поддержи меня, не дай сломаться.

Рясу святой отец поправил
И перекрестьем трижды себя осенил,
Законы Бога и морали — что за диво,
Он их в себе давно похоронил.

Прислужницу в келью зовет украдкой,
Манит тяжелым золотым крестом,
Животное, сильны твои повадки,
Помянешь их пред истинным судом.

Строки не скажут тут ничего,
Действия — истина,
Они говорят о слабости,
А я черпаю силу в тебе.

Вкусил повидло бытия,
И сладость рот заполонила,
Так сколько стоит чувственность твоя,
И почему так мило

Музыка течет меж телами,
Цикл был полон, пойми,
Родился, живя чужими,
Остался среди родни.

Работа не волк, а человек — высший разум,
Так что силы побереги,
Не бегай стремглав за заказами,
Чаще в комфорте сиди.

Волна за волной разбивает меня,
Девятый вал как приход,
Катался по полу реальность кляня,
День шел тут за целый год.

Я слышу звуки постылой муштры,
Кого-то бьют по морде кулаком,
Будит со сна какой-то пациент,
Как будто заживо облили кипятком.

Добро пожаловать в армейский быт,
Здесь быть научат человеком,
Как ближнего на бабки развести
И точно не остаться за лафетом.

Ее не измерить суммами чисел
И не постичь чистым рассудком,
Вторжение в жизнь, как будто цунами,
Так слабые бегут от нее отовсюду.

Сложно постичь урагана природу,
Волна накатила с новою силой,
Неистово плечи сжимаю с утра,
Я верю, что жизнь тебя мне подарила.

Достану кускус с томатами,
Завтрак закроет пробелы,
Забуду, что потеряны даты,
Желудок — владыка тела.

День рождения — грустный праздник,
Человек встает наедине с собой,
И поверь звучит тут далеко не понапрасну
Гимн между тобой и мной.

Чувствую миг радости нагрянул,
Нежность с робостью по телу разлилась,
Так нам бог сил жизненных в достатке,
И одиночество в любви потонет всласть.

Идешь с утра с поникшей головой,
Во рту будто пустыня Калахари,
Ночью был выход в мир иной,
Подземный переход как лифт — едва ли.

Зовет меня иной рассвет,
Там держатся мечты,
Влечет меня вперед твой силуэт,
Но кажется, не ты.

Сидел я пред древним старцем,
Вопрос стоял ребром насущный,—
Скажи мне, о мудрейший,
Кого любить на этом свете нужно?

Ответил не смущаясь седобородый,
Что женщина — сосуд для твоего потомства,
Гетера наслаждение дает,
Но до ужаса полна вероломства.

Крепка между мужчинами любовь,
И лжи совсем нет места в ней,
Так счастье она тихо бережет,
Дарует радость и усладу дней.

Животное серое, благородное,
Ощетинилось рогами острыми,
Ты не тронь меня, пропусти уж,
Ведь пришел сюда без единой корысти.

Поглажу тебя по усталой шее,
Тяжко нынче быть бессловесным,
Помолчим устало по вечеру,
Разойдемся этим полеском.

Сожми ее руку, веди за собой,
Пусть даже весь мир глядит не любя,
Не дай пережить ей ту чистую боль,
Которой до этого подвергли тебя.

Стисни зубы до крови и защити,
Поступок, который не будет смешон,
И в жизни не раз вспомнишь тот светлый миг,
Когда тихим счастьем после был окружен.

Я гляжу в те далекие окна,
Сердце бьется как метроном,
Знаю, она непременно вернется,
Вернется забыть о былом.

Расстояние в километр
Оказалось вечностью тут,
Бесполезно бежать к ней навстречу,
Ощущаю Сизифов труд.

Неужели место определяет себя —
Задался вопросом в ночи.
Прохожу сквозь толпу, сонмы взглядов ловя,
Жаль, что каждый тут промолчит.

Образ ночи, где всякий рад поболтать,
Распадается утром в зари.
Что упал, — рано тут умирать,
Поднимаюсь с сырой земли.

В те вечера, когда тлеет душа,
Вот-вот погаснет изнутри тот огонек,
В кармане вовсе нету ни гроша,
Хоть вывернись совсем напоперек.

Достань бутылку темную из пыльных закромов,
Влей в горло резко содержимое до дна,
Поможет дотянуть еще пару часов,
Так силу воли обретешь сполна.

Она скинет платье, обнажая красу,
Сотни смотрящих замерли,
Пару мгновений сияния прошло,
Рынок явился тут, правда ли.

Каждый цену ставит за тело ее,
Но не увидит в глазах любви,
Можно купить прелестей цвет,
Но пасть навсегда в забытьи.